«Прорыв» уже не раз обращался к этой, жизненно важной для коммунистов, проблеме, но будет возвращаться к ней вновь и вновь, пока она, с помощью читателей, не будет решена окончательно.
Как известно, начиная с развала первого Интернационала, все возникавшие компартии через некоторое время приходили в состояние упадка и сходили с исторической сцены. Правда, на место одной, павшей партии, приходили несколько новых и, несмотря на репрессии, террор, преследования, партии с коммунистическими названиями существуют сегодня на всех континентах, почти во всех странах, за исключением тех, где европейский колониализм и религия особенно постарались, чтобы остановить культурное развитие народов. Если обратиться к европейскому опыту последнего десятилетия, то постепенное нарастание количества красных флагов на демонстрациях европейских трудящихся спровоцировано исключительно самим капитализмом и, прежде всего, как ни «странно», американским. Каждый вдумчивый читатель это понимает.

Антикоммунисты никак не поймут простую вещь. Чтобы уничтожить коммунистическое движение окончательно, нужно ликвидировать источник его возникновения: институт наемного умственного и физического труда, т.е. саму эксплуатацию человека бизнесменом.
Правда, было бы просто замечательно, если бы коммунизм вырастал прямо и непосредственно из капитализма, как капитализм вырастает прямо из рабовладения и феодализма, являясь очередной прогрессирующей формой паразитизма. Коммунизм есть порождение и диаматическое отрицание капитализма, а в его лице, всех типов эксплуататорских, паразитических формаций. Историческая оригинальность коммунизма, его принципиальная непохожесть даже на первобытнообщинный коммунизм, делает борьбу за коммунизм достаточно сложной в теории и на практике, обреченной на яростное сопротивление со стороны всех паразитарных сил.
Классиками марксизма, в свое время, по горячим следам, была проделана большая исследовательская работа, сформулированы некоторые конкретно-исторические причины развала конкретных Интернационалов. Естественно, принимались решения, осуществлялись организационные меры, но, пока, ни одна из них не привела к желаемому результату. Развал коммунистических партий наступал и наступает, задолго до выполнения ими своей исторической задачи.
Каждый последующий крах доказывает, что главное «противоядие» все еще не найдено, и остается открытым вопрос: наступит ли раньше всемирная победа коммунизма или произойдет гибель земной цивилизации в огне третьей мировой войны, развязанной олигархами ради передела уже поделенного мира. По крайней мере, олигархи времени зря не теряют и делают все, чтобы развязать мировую войну, находясь во всеоружии.
Нужно быть совершенно бессовестным человеком, чтобы думать, что классики марксизма обязаны были «разжевать» будущим коммунистам все до последней буквы в теории партийного строительства, чтобы грядущим поколениям членов партии осталось только гордиться гениальностью своих вождей, козырять «всуе» их цитатами, слепо применяя приемы партийного строительства СТОЛЕТНЕЙ давности. Классики очень надеялись на то, что следующие поколения коммунистов ответят глубокой теорией на вызовы грядущих эпох, более развернутой и более продуктивной. Но именно развитию теории в современном коммунистическом движении уделяется непозволительно мало внимания. Более того…

Не так давно Первый секретарь РКРП, В.А. Тюлькин, и целый Президент Фонда Рабочей Академии, профессор М.В. Попов, выступили с совместной статьей, объем которой на 40% представлен произвольно подобранными цитатами из трудов классиков марксизма-ленинизма и… Бухарина. А поскольку 30% текста, в среднем, принадлежит Тюлькину, а 30% - Попову, то статья получилась рекордно эклектической. Если же не принимать за содержание статьи массу ритуальных оборотов, как-то, «Ленин учил, …говорил, …указывал,… писал…» или «как сказано в Конституции СССР 1936 года…», то получится, что на самих авторов статьи приходится не более 25% фраз, наполненных содержанием, уловимым в качестве авторского.
Весь смысл статьи Тюлькина и Попова можно свести к следующему тезису. В том, что СССР и КПСС рухнули в 1991 году, виновата… Конституция СССР… 1936 года, якобы, отменившая диктатуру пролетариата.
Авторы сделали вид, что не понимают, что «вина» Конституции 36 года была бы доказана лишь в том случае, если бы все последующие генеральные секретари КПСС несгибаемо вели партию по гибельному пути «сталинской Конституции». Представляете? За 55 лет, прошедших после смерти Сталина, 5 Генеральных секретарей КПСС, последовательно сменивших и обозвавших друг друга нехорошими словами, менявших то Программу партии, то Конституцию СССР, тем не менее, если верить Тюлькину и Попову, слепо и твердо, особенно Хрущев, выполняли заветы «сталинской Конституции» до самого 19 августа 1991 года и потому привели партию к развалу, изумив ЦРУ США.
Конечно, авторы статьи могут сказать, что они имели в виду только преждевременность отказа Сталина от диктатуры пролетариата в СССР. Но отмена диктатуры пролетариата в 36 году, не может означать ничего, кроме восстановления диктатуры буржуазии. Однако даже у патентованного экономиста Попова не повернулся язык сказать, что в 1936 году в СССР была восстановлена диктатура буржуазии. Что же у авторов статьи получается: диктатура пролетариата ликвидирована, диктатура буржуазии не восстановлена, значит, остается предположить, что рассматриваемые авторы, как и Троцкий, обвиняют ВКП(б) в установлении собственной диктатуры.
Таким образом, приходиться признать, что, во-первых, руководство РКРП и ФРА, давно стоят в оценках истории ВКП(б) на троцкистско-хрущевских позициях, а во-вторых, что они отождествляют диктатуру пролетариата с выборностью депутатов в Советы различных уровней по производственным округам. А это уже верх хвостизма и непонимания диаматической сущности диктатуры рабочего класса.
До сих пор подобной логикой освещения истории КПСС могла похвастаться только Новодворская. Теперь она вправе во всеуслышание на Болотной площади заявить: «Ну, а я вам, что говорила? Во всем виноват Сталин! Читайте статьи Тюлькина и Попова, и на вас тоже накатит!».
Достаточно было бы Попову и Тюлькину, не хватаясь поспешно за «клаву», задуматься над вопросом, например, для чего «козе баян»? Зачем коммунистам нужна Конституция, если есть научная теория и вырабатываемая на этой основе программа партии? Но здесь и у руководства РКРП, и у многих современных «кумунистов» срабатывает рефлекс «самоочевидных истин»: «Ну, как же, у всех цивилизованных стран есть конституции, а мы чем хуже?». Многие члены коммунистических партий, борющиеся за построение бесклассового общества, не замечая абсурда в собственных поступках, трепетно относятся к конституционализму, рожденному пороками классового общества и возводящему порок в ранг добродетели. Такие товарищи собирают предусмотренные буржуазной конституцией подписи, несут списки своих товарищей в буржуазный Минюст, вымаливают регистрацию, чтобы поучаствовать в буржуазном парламенте, скорбят, если чиновники не выдали им регистрационные документы, нарушая, как считают многие члены партии, демократические принципы.
Невозможно без слез читать недавнее сообщение Пресс-центра ЦК РКРП-РПК. В нем, в частности, говорится:

«… Обращение РКРП в Верховный Суд было вызвано тем новым обстоятельством, что Европейский Суд по Правам человека принял решение (15 сентября 2011 г. оно вступило в силу) по аналогичному делу Республиканской партии России (РПР - Владимира Рыжкова). Европейский Суд однозначно высказался о том, что в России нарушаются права человека, прописанные в Европейской Конвенции по защите Прав человека и Основных свобод. Эта Конвенция ратифицирована Россией, а в Конституции РФ прописано, что признанные Россией международные договора и документы имеют превалирующее значение над внутригосударственными.
Следовательно, нарушается и Конституция России. Речь идёт о том, что в Европейской Конвенции говорится, что ограничения на право создания политических организаций и их деятельность могут быть обусловлены только такими общественно-значимыми целями, как сохранение целостности государства, обеспечение общественной безопасности и национального здоровья и прочее. Ограничивать право создавать общественную организацию (в том числе - партию) критерием численности просто глупо и неправомерно».

В Европе, ввиду этой новой российской трагедии, приспущены все флаги.
Членам левых партий, уповающим на конституции, давно пора понять, что конституция, и по форме и по содержанию основных положений придумана… рабовладельцами, а не большевиками. В своём первородном виде, она есть детальная индульгенция силовым институтам на поддержание порядка однозначно выгодного только олигархам.
Известно, что наиболее ранние конституции, и подобные им билли, всегда принимались меньшинством населения, без какого либо учета мнений и интересов большинства, например, рабов, детей, женщин, населения колоний, аборигенов, неграмотной части общества, иноверцев и т.д.
Конституция, исторически, есть документ, предписывающий поддержание достигнутого классового «порядка» силой принуждения, и наибольшая выгода от такого «порядка» всегда достается лишь олигархам страны. В частности, даже такой холоп американских олигархов как З.Бжезинский, и тот ошарашен тем, какие последствия охватили Америку после краха СССР. В 1990 году, - отметил он в своем интервью «Комсомольской правде», - зарплата руководителей американских предприятий всего в 70 раз превышала зарплату среднего американца. Теперь эта разница выросла до 325 раз.
Что можно сказать об умственных и моральных способностях Бжезинского, если он знал, что в СССР разница между оплатой высших и низших должностей не превышала трех раз, а в США разрыв уже тогда составлял 70. Неужели было трудно догадаться, что олигархи США борются против СССР именно для того, чтобы снять с себя все верхние ограничения в размерах доходов и настригать со шкур американских хомячков еще больше шерсти. Нет, нужно было, обязательно, как в старом ковбойском анекдоте, сначала испробовать изрядную порцию бизоньего дерьма, а потом задуматься над вопросом: «Что-то мы с тобой не то сделали, друг Рональд?».
Но и разрыв в доходах, это еще не всё. Наши «левые» должны понимать, что американская конституция, «билль о правах» не ограничивали ни практику стихийных судов Линча, ни скальпирование белых захватчиков индейцами, как и не запрещали белым зарывать тысячи убитых индейцев во рвах. «Билль о правах», как показывает вековая история США, ничего не имел против распятия земляков нынешнего президента США на горящих крестах. Эта конституция была продумана и составлена таким образом, что, в конечном итоге, большинство индейцев было закопано, а остатки согнаны в резервации, негры еще почти сто лет сжигались на крестах, и никто за это в Нюрнберг или Гаагу не приглашался, а тюрьмы США и по сей день держат мировую пальму первенства по вместимости, количеству и степени изолированности заключенных, заполняясь, в основном, «цветной» молодежью и представителями малоимущих слоев, а олигархи остаются в чине «священных коров». Поэтому только политически наивный младенец может видеть в конституции силу, гарантирующую кому-то, что-то демократическое.
Конституция есть документальное доказательство антагонистичности докоммунистических формаций, основанных на частной собственности. Конституции есть «тонкий» юридический «намек» на то, что взаимопожирающие страсти антагонистических классов, кланов, наций и конфессий сдерживаются лишь силой полиции, армией и тюрьмами, что в гражданском, правовом обществе, основанном на частной собственности, ВСЕ готовы сожрать ВСЕХ, но правила игры и силовые институты, предусмотренные конституцией, слегка замедляют этот процесс.

Что касается СССР образца 1936 года, то необходимо учесть, что сознание населения СССР только начинало «выползать» из вековых традиций агрессивных классовых отношений. По крайней мере, непревзойденный кремлевский мечтатель и оптимист, Ленин, предполагал, что на изжитие мелкобуржуазных пережитков в сознании людей придется потратить несколько десятилетий, а может быть столетие. Многие факты свидетельствуют, что и в психике некоторой части советского населения тех лет сохранялись паразитарные «ценности» эксплуататорских формаций. Ничем иным нельзя объяснить образование эсэсовских дивизий из украинцев, или «власовской армии», вобравшей в себя преимущественно этнических русских - сторонников возрождения кулачества в РФ.
Потому-то большевистские варианты конституций СССР и содержат в себе перепись положений из марксизма о механизме, ведущем к уничтожению объективных основ деления общества на классы и, следовательно, впервые в истории человечества, марксизм как наука превратился в норму права, делающую, со временем, абсолютно излишней… саму конституцию. Точно так, как знающий врач при лечении больного не руководствуется нормами права, а полагается всецело на научные истины, точно так члены коммунистического общества решают вопросы своих взаимодействий на основе научных знаний об объективных законах этих взаимодействий.
Согласно объективным законам, чтобы классовое деление общества исчезло, необходимо, прежде всего, КАЖДОМУ родившемуся ребенку обеспечить постижение всех высот современной культуры. Поэтому именно в СССР, а не в Англии, например, была сначала ликвидирована вековая массовая безграмотность, и заложена традиция, по которой, например, Тимирязев, Циолковский, Павлов, Жуковский, Капица периодически выступали с академическими лекциями перед представителями совершенно неакадемических кругов советских трудящихся, компетентно приобщая их к высшим достижениям науки.
Партия большевиков вынуждена была возиться с разработкой своих Конституций, т.е. решать ПРАВОВУЮ задачу, присущую лишь классовому обществу, не в связи с потребностями строительства собственно коммунизма, и даже не в связи с самим фактом обширности класса мелкой крестьянской буржуазии, а в связи с тем, что значительная масса крестьян, пролетариев и интеллигенции была ещё не расположена, как литературный Макар Нагульнов, героически «грызть гранит марксизма».
В царской России, как и во всех цивилизованных странах того времени, необразованный вовсе или далекий от науки «ученый сосед» составлял большинство населения. Он еще не понимал научного языка коммунизма, а потому воспринимал научно обоснованные правила общежития и даже заповеди веры лишь поротой задницей, как Васисуалий Лоханкин.
Феодально-буржуазные правители России тверже, чем их кровные европейские родичи, всегда заботились о том, чтобы в высших учебных заведениях России не было крестьян, пролетариев, инородцев и женщин, а порядок в стране поддерживался, если не инквизицией, так синодом, опричниной, тайными канцеляриями, жандармерией, ссылкой, каторгой, массовыми порками и расстрелами. Среди царей России трудно найти помазанника, который не пытался доказать, что он умеет «давить соки» из своих подданных лучше, чем европейские коронованные родственники. Между венценосцами всегда шла конкуренция по поводу превосходства в самодурствах.
Пять крестьянских войн и три русские революции убедительно доказывают, что российские цари тиранили народы России жестче, чем их родственники, английские королевы и немецкие императоры. Более того, в XIX веке не США, а именно царская Россия играла роль европейского жандарма. Поэтому не случайно, что, до Ломоносова, Россия вообще не имела собственных ученых в области математики, физики, химии, философии, политической экономии, а славилась лишь полководцами, деревянной архитектурой, иконами и сказками.
Закономерно, что и в мировой культуре царская Россия долгое время была известна не столько учеными и инженерами, сколько деятелями искусств (от Рублева до Петипа). Т.е. российское общественное сознание (до большевиков) имело богатейшую художественную традицию, но незначительную, по степени влияния на события, научно-техническую традицию. Философская же традиция прозябала веками в рамках одного лишь богословия.
Одна из объективных причин, по которой большая часть интеллигенции становится именно художественной, в том и состоит, что научно-теоретический тип сознания, исторически более поздний и более сложный в освоении, а художественный тип сознания во многом базируется на природных задатках, на эмоциях, легче порождает в субъекте иллюзию его исключительности. Носителей природных художественных задатков, как правило, рано начинала мучить жажда популярности, минута славы. К таким охотникам за славой относятся и Достоевский, и Солженицын, и Нуриев, и Ростропович, и Распутин, и Астафьев, и Жванецкий, и Хазанов, и Быковы, и Беловы, и Бакланов, и Нагибин, и Гранин, и Искандер, и все Ерофеевы, и многие другие антисоветчики и антикоммунисты.
Книга Солженицына, «Россия в обвале», есть лучший литературный памятник человеку и всем диссидентам, совесть которых была задушена в их сознании раковой опухолью тщеславия и невежества. Этот литературный «моисей», сорок лет водивший за собой диссидентов, привел их в рыночную демократию и, демонстрируя беспрецедентную бессовестность, возмущенно вопрошает: «Знает ли мировая история такое массовое предательство своих сынов Родиною, как одномгновенно мы бросили за границами России одну шестую часть русского народа, и безо всякой нашей защиты и попечения?» Действительно, история не знает предательства такого же масштаба. Но имя одного нобелевского лауреата, более других вложившего сил в воспитание этих предателей, знает точно. Солженицын. Как говорится, яблоко от фамилии упало, как никогда близко.
Лишь в тех случаях, когда недостаток научности сознания компенсируется достатком совести, общество получает Лермонтова, Пушкина, Некрасова, Чернышевского, Толстого, Горького, Андреева, Маяковского, Шолохова, Джалиля, Рождественского, Гамзатова, Карпова, Проханова1. Но в современных рыночных условиях художественный талант и морально-политическая чистоплотность - сочетание большой редкости.
Поэтому, идя навстречу недостаточной развитости научного уровня общественного сознания, партии приходилось приобщать крестьян-середняков и мятущуюся художественную интеллигенцию к строительству неэксплуататорской формации более привычными для них, юридически закрепленными, нормами поведения. Даже сегодня в информационном пространстве нет признаков того, что в интеллигентских средах есть индивиды, изучившие «Науку логики» Гегеля и, следовательно, расставшиеся с беспорядочным, хаотическим подобием мышления. Апелляция к юридическим средствам была необходима КПСС, поскольку в среде кухонных интеллигентов всегда кипел дух бессодержательного диссидентства, и слышался яростный скрип флюгеров, чрезвычайно затрудняющий процесс воспитания нового человека, которому был бы чужд дух политического позерства, самовозвеличивания, которому была бы органически присуща искренняя увлеченность созиданием нового, неантагонистического общества.
Читая книги и мемуары многих писателей того времени, Бунина, Осеева, даже Алексея Толстого, тем более, Булгакова или Платонова, легко заметить, как их тяготило отсутствие буржуазных прелестей жизни, типа устриц, шампанского с ананасами и «номеров» с проститутками, отсутствие возможности сорить деньгами, на фоне гигантского вынужденного материального аскетизма миллионов рабочих и крестьян, на фоне отсталости и разрушений, оставленных царизмом, империалистической войной, белой бандой и 14-ю цивилизованными государствами-интервентами.
Возьмите любое покаяние бывшего поклонника «белой гвардии», который, после некоторого «хождения по мукам», «сменил кожу», и стал простым представителем советской художественной интеллигенции, познакомьтесь с нынешними самооценками его поведения при социализме, и вы увидите, что, с одной стороны, они «творили» социалистический реализм, злобно и трусливо нося фигу в кармане, а с другой стороны, им до «ломки» был необходим наркотик сиюминутной популярности и признания со стороны партийного руководства. При социализме они принимали награды и от Сталина, и от Брежнева, а при капитализме из рук Ельцина, и тоже, «роняя слезы умиленья». В одной из своих последних книг, перебежчик В.Аксенов с большой ехидцей приводит восторженные стихи молодого Евтушенко о… Сталине, демонстрируя, тем самым, лизоблюдство своего конкурента в его охоте за «бронзой» при социализме.
Но те, кто при социализме вообще не имел шансов приобрести популярность в силу абсолютной серости своих способностей, утверждают ныне, что они гордо и храбро не шли на сделку с «режимом» и, якобы, поэтому их не печатали. Хотя, когда «режим» пал, большинство из них, не создало или вообще ничего, или ничего путного вообще.
Сегодня литературный бал правят не диссиденты Войнович, Шмелев, не Ерофеев или Толстая, не Довлатов или Терц, а бытоописатели Маринина, Устинова, Донцова и Акунин. Невозможно заставить современного тридцатилетнего человека вспомнить хотя бы фамилии носителей художественных фиг в кармане, как-то Нагибина, Гранина, Бакланова, Карякина, а уж названия их произведений не вспомнят даже под пыткой. Гришу и Машу Распутиных еще помнят, а писателя Распутина - нет.
Многие художественные интеллигенты, произносившие, как заклинание, модное в «перестройку» выражение о «правовом государстве», совершенно не понимали, что каждое положение права есть форма усреднения личности. Поэтому, хотя каждый гражданин, одновременно, личность (порой микроскопическая), эта личность в гражданском обществе «свободна» лишь в пределах, предоставленных Конституцией, а не своих задатков к науке и искусству.
Разве Чарли Чаплин, Сакко и Ванцетти, супруги Розенберги не были раздавлены американской конституцией? Разве трагический финал жизни Джека Лондона, Эрнеста Хемингуэя, Мэрилин Монро, Элвиса Пресли, Джона Леннона, Майкла Джексона, Уитни Хьюстон не достаточно убедительно показывает соковыжимательные свойства «гражданского общества» и нижайшую степень гарантированности права талантливого человека НА ЖИЗНЬ в рыночном конституированном пространстве?
Могут сказать, что и советская модель социализма жестко и сурово обходилась с интеллигентами. Да, но в том-то и дело, что все представители советских карающих органов и партийные руководители эпохи НКВД родились и воспитывались НЕ ПРИ КОММУНИЗМЕ, а в условиях религиозной, феодально-буржуазно-демократической России, и для них тюрьма, каторга, виселица, расстрел и война были абсолютно привычными явлениями, уважительное отношение к которым прививалось царизмом с детства. Достаточно познакомиться с ранними статьями детолюба Корнея Чуковского, в которых он, захлебываясь фонтаном патриотических фраз, описывал прелесть детских домашних игр в… первую мировую войну. А в мемуарах Керенского и Лихачева есть прямые указания на то, что в первом комплекте служащих ВЧК, т.е. до середины 30-х годов, было полно бывших дворян, жандармских офицеров, профессионалов «заплечных» дел, перешедших к большевикам после того, как Керенский разогнал жандармерию. А от царских жандармов, с их-то ментальностью, ждать «сантиментов» не приходилось. Их приходилось сдерживать и карать. Многие сетуют на доносительство, якобы царившее в советском обществе. А кто на кого доносил? Тут даже нет нужды копаться в архивах КГБ. До 1937 года в СССР складно и убедительно писать доносы умела только одна категория людей - интеллигенты дореволюционной закалки. Почему ВСЕ большевики прошли через тюрьмы и каторги? Да потому, что на них, на ВСЕХ, систематически доносили. Мог ли доносчик перевоспитаться за десяток послереволюционных лет? Нет.
Когда диссиденты описывают издевательства, которым их подвергали «садюги» из КГБ в брежневские годы, то они, прежде всего, описывали, как они объявляли голодовки, чтобы, ну хоть чем-то, привлечь внимание к своей серой личности, а их насильно… КОРМИЛИ, поили, не предоставляя возможности стошнить сразу после еды и, тем самым, вынудили их дожить до «перестройки», увидеть торжество рынка, за который они боролись, чему теперь ужасается даже их спонсор, Бжезинский.
Трагикомичность ситуации особенно ясно проявила себя, когда в 1992 году было опубликовано и ходило по рукам письмо Ельцину, подписанное несколькими десятками антисоветских уже писателей, в котором они плакались о своем героическом вкладе в дело уничтожения социализма в СССР и просили как-то решить для них вопрос с едой, поскольку Союз писателей СССР «неожиданно», видимо, не подумав, исчез, и все они оказались в бедственном, фактически полуголодном положении. Особенно было забавно видеть среди подписантов некоего Окуджаву, страстного ненавистника социализма. Как говорится, ты все пела? Так пойди, да попляши. Подавляющее большинство подписантов тихо и очень незаметно, в очень скромной обстановке, уже ушли не от хорошей рыночной жизни в мир иной.
Прошло каких-то двадцать лет после победы рыночной демократии и на всех интеллигентских кухнях истерически заголосили о жестокости современной демократической полиции, о систематических пытках и издевательствах над невинными гражданами. Но это только половина беды. Ведь ясно, что, когда к власти опять придут коммунисты, то диссидентам все равно придется, первое время, пользоваться услугами уже готовых правоохранителей, воспитанных не на книгах Горького и Островского, Шолохова и Маяковского, трудах Ленина и Дзержинского, а на американских фильмах ужаса, американской порнографии и демократических коррупционных традициях. Быстро превратить этих монстров демократического правопорядка в советскую милицию, которая десятилетиями на службу выходила без бронежилетов, дубинок и автоматов, невозможно. Не обессудьте.
Сегодня российский Чаплин, воспитанник православной веры, требует посадить в тюрьму девчонок за то, что они кричали и выделывали кренделя ногами в храме Христа-спасителя. Оказывается, свергать ночью под визг стаи бандерлогов памятник Дзержинскому, реальному спасителю сотен тысяч беспризорных детей, это не варварство, а «поприкалываться» в храме надуманного спасителя, это варварство. Хорошо еще, что Чаплин не требует восстановления славной христианской традиции: сожжения малолетних «ведьм» на костре.
Или другой, более общий и массовый случай конституционного идиотизма. Как известно, каждый интеллигент имеет право случайно проголосовать «не за того» президента, не зная, что тот алкоголик. Но, разобравшись в своей ошибке, просветленный гражданин не может повлиять на оздоровление ситуации оперативно, пока не осуществит все бюрократические процедуры, предусмотренные Конституцией. И все это время, пьяный президент будет продолжать рулить страной, дирижировать немецким оркестром, справлять нужду на колесо президентского лайнера, расстреливать из танковых пушек парламент... Он может отправить этого интеллигента на войну в Чечню или в тюрьму за дезертирство. А процедура отстранения от власти умышленно прописана в конституциях таким образом, что, например, в цивилизованных США предпочли застрелить 6-х президентов, подстрелить ещё 2-х, а «импичменту» смогли подвергнуть только двоих.

План Даллеса и, рожденные этим планом, программа Фулбрайта, труды Джина Шарпа, З.Бжезинского, институт Крайбла поработали в СССР периода «перестройки» так плодотворно, что мозг современного российского интеллигента до сих пор воспринимает все, относящееся к коммунистической науке и практике, как что-то бессмысленное в принципе, а вот решения и дела демократически избранных президентов, склонных к алкоголю, будь это Никсон, Ельцин или Буш-младший, или вердикты случайно подобранных присяжных заседателей, или законы, принятые в парламенте лоббистами, покорно воспринимает как законные, независимо от степени их неразумности и преступности. По странному чудачеству им кажется, что решение, найденное в процессе мордобоя около думской трибуны, правомернее, цивилизованнее, демократичнее, чем решение, рожденное гением, в тиши у озера Разлив.
Поражает неадекватность рыночных демократических журналистов, например, «Новой газеты», систематически вопящих о повсеместной коррупции, о катастрофическом падении нравов, об организованной преступности, о зверствах в полиции и, в то же время, упорно не желающих понимать, что все эти уродства есть цветочки и ягодки, произрастающие на ветке рыночной конституционной демократии, которую они и защищают от «комуняк». Эти уродства неотделимы от рыночной конституционности, как наступление тьмы неотделимо от заката солнца. Многие интеллигенты не понимают, что все, с чем они сегодня сталкиваются и поносят самыми бранными эпитетами, есть продукт их «компетентного» выбора, неизбежное следствие конституционного строя любого классового общества. В силу перечисленных и многих других объективных причин, конституция не может являться исходным документом для формирования поведенческих мотивов коммунистов. Конституция - паллиатив, появление которого спровоцировано невежеством самих эксплуатируемых.
Строго говоря, Конституция 36 года писана не для коммунистов, поскольку они пишут её сами для недостаточно просвещенной части населения. Конституция есть вынужденная форма признания того факта, что до коммунизма еще достаточно далеко и строить текущие общественные отношения придется во многом с учетом социальной неоднородности общества, в том числе и с применением насилия к лицам, препятствующим осуществлению научно выверенной программы целенаправленного строительства коммунизма.
Поэтому при социализме имеет место противоположное построение системы ценностей, подлежащих силовой защите. Буржуазная конституция объявляет священной и неприкосновенной частную собственность. Социалистическая конституция объявляет научно обоснованной и приоритетно охраняемой - общественную собственность. А дальше, как показал опыт многочисленных международных интервенций против СССР, дело разворачивается по принципу - кто кого, как внутри страны, так и в международных отношениях. Марксисты никогда не скрывали и не прятались от этой неизбежной необходимости первой фазы коммунизма.
Тюлькин и Попов не задавались вопросом: «Мог ли пролетариат России построить социализм до 1936 года, если бы отсутствовала теория марксизма-ленинизма?» А жаль. Ответ на поверхности. НЕТ, не мог! Следовательно, чем должны руководствоваться коммунисты, в первую очередь? Теорией марксизма или конституцией? Ясно, что, не занимаясь развитием теории, коммунист не может компетентно совершенствовать конституцию и жизнь на местах, тем более, с учетом стремительно изменяющейся ситуации и условий строительства коммунизма. Это обыватель может довольствоваться и конституцией. А коммунист может и должен руководствоваться ВСЕЦЕЛО выводами и рекомендациями науки.
О том, как, например, Троцкий относился к научной теории и к её роли в становлении партийного авторитета, красноречиво свидетельствует его статья в газете «Правда» от 23 апреля 1920 г. «Ленин, - пишет Троцкий, - весь в революционном действии. Его научные работы только подготовка к действию». А дальше следует строго троцкистское идеологическое вредительство. «Если бы он [Ленин] не опубликовал в прошлом ни одной книги, он навсегда вошел бы в историю таким, каким входит теперь, вождем пролетарской революции, основателем III Интернационала». Невозможно придумать большую глупость.
Или можно? По крайней мере, читая статью Тюлькина и Попова, начинаешь сомневаться.
Совершенно очевидно, что именно книги Ленина доказали молодым революционерам, что есть в их среде настоящий кандидат в вожди. Сталин окончательно победил иудушку Троцкого потому, что был, несомненно, более компетентным ленинцем, творческим мыслителем, превзошедшим при жизни всех своих оппортунистических противников, прежде всего в теоретической форме классовой борьбы. Как показала история, без Сталина, ни Берия, ни Молотов, ни Каганович не смогли противостоять даже либерал-примитивисту Хрущеву. Да и сам Хрущев смог «лягнуть» Сталина только как «мертвого льва».
Верхом антинаучности является попытка рассмотреть проблемы «пролетарской диктатуры», не задаваясь такими вопросами, как, например: являлись ли Конституции СССР образца 1918 и 1924 годов и выборы Советов по производственному принципу решающим условием в победе Сталина над всеми формами троцкизма и происками империализма до 1936 года, или наоборот, только творческое применение теории марксизма Сталиным, в изменяющейся исторической ситуации, позволило развить правовые условия, при которых диктатура рабочего класса в СССР практически ликвидировала систему тирании крупной буржуазии и позволила партии приступить к нейтрализации вождей оппортунизма, перешедших к террористическим и диверсионным методам отстаивания своей «точки зрения»? К чему обращался Сталин в сложных условиях обстановки? К тексту Конституции или к трудам классиков марксизма? Где он находил победоносные ответы на актуальные проблемы - в конституции или в марксизме?
Даже тот простой факт, что за первые семь лет строительства социализма в СССР было принято 2 текста конституции, свидетельствует о том, как быстро устаревают правовые нормы, как часто их следует менять ради приведения права в соответствие с политическими достижениями. Но, будучи принятой, конституция превращается во вчерашний день общества, она окостеневает, а жизнь стремительно уходит вперед.
Естественно возникает вопрос, а почему так устойчивы конституции многих развитых буржуазных стран? Да потому, что консерватизм является острой потребностью олигархов, превратившихся в некоронованных императоров, нашедших удачный конституционный способ сохранять веками свою наследственную власть, объявляя причиной всех бед одного за другим всенародно избираемых козлов отпущения, т.е. президентов и премьер-министров. Обыватели и все современные «левые» этого, пока, не понимают.
В годы перестройки они кричали «долой Горбачева!», потом десять лет сотрясали воздух «бандой Ельцина под суд!», уже десять лет борются с «режимом» Путина, на радость олигархам, лишь изредка и беспредметно поминаемым в левой прессе. А уж голосование обманутых дольщиков и вкладчиков за Прохорова вообще не поддается лечению.
Из содержания статьи следует, что Тюлькин и, особенно, Попов не задались вопросом: можно ли рассматривать коммунизм, как сумму коммунизмов, построенных на всех предприятиях страны под руководством Советов, избранных по производственному признаку? Или, может ли пролетариат надеяться на продолжительную диктатуру, подвергая сомнению руководящую роль своего научного авангарда - полноценной коммунистической партии? Абсурдность всех этих предположений помогла бы помочь авторам двигаться в научном направлении. Но большинство современных левых, не понимают пока, что диаматика это, прежде всего, метод, предполагающий умение задавать СЕБЕ важные вопросы, это метод компетентного спора… со своей собственной ГЛУПОСТЬЮ, которая гораздо легче, чем мудрость, рождается незрелым сознанием, которая пытается первой, как воробей, поспешить вылететь и насмешить людей.
Марксизм исходит из того, что строительство коммунизма является делом всех трудящихся СССР при диктатуре РАБОЧЕГО КЛАССА всей страны, плюнувшего на какие бы то ни было свои профессиональные, национальные, религиозные, отраслевые интересы и признающего руководящую роль только своего коммунистического авангарда, если он, конечно, и является таковым.

Странным образом Попов и Тюлькин, разбирая проблему диктатуры пролетариата, игнорируют то, с чего начинаются практически все труды Ленина: с добротного анализа практического ИСТОРИЧЕСКОГО ОПЫТА. А по интересующему нас вопросу, международный опыт показывает, что во всех странах социалистического лагеря слабость диктатуры пролетариата проявляла себя там и тогда, где и когда слабым звеном были или становились сами коммунистические партии. Собственно говоря, они были коммунистическими только по названию. Т.е. сначала деградировала или не дорастала до звания коммунистической партии сама партия, а вслед за этим исчезала и диктатура пролетариата. Поэтому социализм в странах Восточной Европы установился позже, а рухнул раньше, чем в СССР.
Нельзя забывать, что пролетарский класс, объективно, являясь самым революционным классом эпохи господства капитализма, одновременно, являет собой самых необразованных продавцов товара «рабочая сила», которого не сможет обмануть только мертвый. Но недалеко от пролетариев физического труда ушли и всевозможные трижды обманутые пайщики, дольщики и вкладчики умственного труда.
Без подлинно коммунистического авангарда, как показала многовековая практика, пролетариат способен лишь на... соглашательство с буржуазией. Причем, пролетарии умственного труда в своей продажности, более чем пролетарии физического труда, видят сплошное достоинство и даже не краснеют, когда продаются. И чем дороже продаются, тем больше себя любят.
О реакционном характере пролетарской борьбы без коммунистической составляющей красноречиво свидетельствуют факты. Забастовки профсоюзов поспособствовали приходу к власти Пиночета в Чили. Забастовки под руководством профсоюза «Солидарность» привели к падению социализма в Польше. Забастовки 1990 года привели к краху СССР и доказали неизбежность самоубийственного перерождения профсоюзов при ослаблении партийного влияния. И все это при том, что профкомы и Советы трудовых коллективов формировались самими трудовыми коллективами. Особенно хорошо заметна сегодня низкая политическая эффективность пролетариев, оставшихся без руководства со стороны коммунистов, на примере поведения пролетарских масс в арабских странах, «победой» которых уже пользуются клерикалы и американские олигархи.
Но об этих уроках истории в работе Тюлькина и Попова - ни 1%. Обходится молчанием тот факт, что пролетарии потому и провели уже несколько столетий в положении наемных РАБОВ, что абсолютно не способны к самостоятельной победе над конституцией эксплуататорского общества. Они, к сожалению, не знают до сих пор, как это делать, как, впрочем, и руководство РКРП.
Странным образом эти маститые авторы не пытаются объяснить себе и другим диаматически противоречивую сущность диктатуры рабочего класса. Ведь утрата буржуазией своих эксплуататорских потенций пропорциональна лишь убыванию пролетарских качеств в пролетариате. В пролетарии попадают и надолго застревают в этом качестве только те люди, которым капиталистическая обстановка не позволяет развиться выше дешевого придатка к машине. Залогом победы коммунизма является не столько силовое удержание буржуазии в положении невозможности эксплуатации пролетариев, сколько напряженная работа коммунистов по вытравливанию из пролетариев причины их бедственного положения - невежества. Ленин в теории, а Сталин на практике подняли основную массу заводских рабочих в СССР на беспрецедентную социальную высоту. Достаточно сказать, что при всех крупных заводах СССР в эти годы функционировали полноценные институты по фундаментальной подготовке инженеров данной отрасли из числа рабочих. Можно считать ошибкой, что в этих заводских институтах не было факультетов марксизма-ленинизма.
Если же учесть международное значение строительства коммунизма в СССР к 36 году, на фоне господства колониальной демократии и фашизма в мире, то в сложившихся триумфальных условиях второй пятилетки, когда на науку, культуру и образование, впервые в истории человечества, в СССР выделили более трети государственного бюджета, а расходы на оборону ушли на последнее место в бюджете, когда образование класса колхозного крестьянства стало прочным, свершившимся фактом, в этих условиях, принятие очередной Конституции СССР и некоторое изменение в избирательном праве сыграли роль продуктивного внешнеполитического пропагандистского шага, рассчитанного на усложнение работы пропагандистского аппарата Запада, выдававшего борьбу с буржуазным элементом в СССР за нечто, не соответствующее юридическим нормам цивилизованного общества, за некое беззаконие.
По законам же распространения и усвоения информации, даже сам слух о том, что в СССР принята новая Конституция, породив критику в буржуазной печати, не мог не вызвать прилив повышенного интереса действительно прогрессивной и думающей части буржуазного общества. Нет сомнений, что этот политический акт, на фоне агрессии фашизма в Испании, усилил просоветские настроения во всем мире, что положительно сказалось на позиции народных масс в некоторых империалистических странах рыночной демократии после нападения фашистской Европы на СССР.
Применение юридической, фактически, буржуазной процедуры в СССР, привычной для психики западного обывателя, привело и к тому, например, что талантливый, буржуазный писатель, Лион Фейхтвангер, лично присутствовавший на открытом процессе 1937 года, был вынужден признать, что, не только с логической и фактической стороны дела, не только с точки зрения изобилия личных признаний обвиняемых, но и с точки зрения буржуазной юридической процедуры, судебный процесс над троцкистами не оставляет места для сомнений в его легитимности, т.е. в виновности обвиняемых. Особенно старательно искал Фейхтвангер в поведении подсудимых признаки избиений, пыток, следовательно, физической и умственной подавленности, следов воздействия психотропных препаратов и… не нашел ни единого признака, чем существенно осложнил себе дальнейшую писательскую жизнь на Западе. Но сегодня не многие интеллигенты могут похвастаться, что читали книгу Лиона Фейхтвангера. Им кажется более содержательной базарная риторика Новодворской о «кумуняках». Как говорится, по Сеньке шапка.
Так что, тактические маневры партии в области юриспруденции, реальные изменения в классовых характеристиках населения СССР имели не только внутреннее, но и некоторое положительное международное значение. Сегодня же полным идиотизмом является попытка представить НАУЧНОЕ, абсолютно новаторское, беспрецедентное дело строительства коммунизма в 30-е годы, т.е. дело формирования объективных условий для ОТМИРАНИЯ условий существования классов, государственного аппарата, права, не областью исключительной компетенции коммунистической партии, а делом депутатов, избираемых на заводах. Заигрывание с пролетарской массой не имеет ничего общего с принципиальной стратегией работы партии в рабочих средах.
Разумеется, марксизм всегда говорил о необходимости воспитания массовой политической инициативы населения, но и это требование не предполагает «самотека», т.е. умаления роли партии коммунистов в развитии инициативы в среде наемных работников. В работе «Великий почин» Ленин и писал о важнейшей задаче ПАРТИИ, о всесторонней поддержке инициатив трудовых коллективов, акцентируя внимание на том, что дело вовсе не в тиражировании субботников, а в развитии в рабочих научно обоснованной инициативности. Привнести же научность в рабочую инициативу могут лишь безусловно грамотные коммунисты.
Именно оппортунисты стараются оторвать пролетариат от коммунистов. Для этого им может пригодиться и Конституция, ставящая римское рабовладельческое право выше науки. Но сталинская Конституция поставила в законодательном порядке науку выше права и провозгласила научное мировоззрение единственным критерием морали и самого права.

С внутренней точки зрения Конституция 1936 года была принята в год, когда крупная буржуазия в России была уже полностью ликвидирована как класс и вынуждена была или бежать из страны, или зарабатывать на жизнь, как все адекватные люди, умственным или физическим трудом. В СССР у бывшей буржуазии не осталось ничего, кроме травмированной деньгами психики и, естественной для неё, плохо скрываемой алчности, развращенности, замечательно показанной Ильфом и Петровым в образе Кисы Воробьянинова, Корейко и Бендера. В новых условиях партия освобождала себя от рутинной правовой работы, передавая её в руки учреждений, предусмотренных конституцией, но которые, наконец-то, приобрели достаточно надежные социалистические черты и содержание, практически свободное от традиции феодально-рыночной коррупционности. В каждом советском учреждении члены партии составляли меньшинство, но именно в тридцатые годы личная ответственность коммунистов была, как никогда, высока, а процессы 37 и 38 годов сделали партию на некоторое время, действительно, монолитной и авторитетной.
Великая Отечественная война показала, что ВСЕ советские социалистические научно обоснованные партийно-управленческие институты, всесторонне испытанные ВКП(б) задолго до принятия Конституции 36 г., были, ВСЕГО ЛИШЬ, юридически закреплены в 1936 году в качестве уже состоявшихся форм, показавших беспрецедентную живучесть и дееспособность в трагическом 1941 году.
По состоянию на 1936 год население СССР, безусловно, превратилось в социально монолитный советский народ, еще не идеальный, но, практически, полностью свободный от безраздельной власти паразитического элемента. Понятие «советский труженик» распространялось уже на весь народ, а не только на промышленных рабочих. Были изжиты повальная неграмотность, кулачество, организованные банды, спекулянты хлебными излишками, «челноки», безработные, бомжи. Сформировалась социалистически мыслящая инженерно-техническая и научная интеллигенция. В результате неизмеримо сократилось, хотя и не было вытравлено полностью, сознательное промышленное и научно-техническое вредительство со стороны интеллигенции, воспитанной рыночными отношениями. Поражает, например, мотивация, по которой была снята с производства в 1941 году одна из лучших, снайперская, 57 мм противотанковая пушка. Накануне войны это делалось под формулировкой: эта пушка так мощна, что у неё нет на современном поле боя достойного противника. Её снаряды способны пробивать танки противника навылет, насквозь, якобы, не задевая экипажа. Поэтому предпочтение было отдано 45 мм противотанковой пушке, которая очень скоро могла пробивать новые танки Германии только в упор или, если снаряд попадал в гусеницу.
Тем не менее, характер развития экономики определялся уже, и прежде всего, уровнем компетенции Академии наук СССР, гигантскими, по мировым стандартам, научно-проектными организациями во всех отраслях общественного производства. В энергетике, машиностроении, авиации страна вышла не только на необходимые объемы, но и на конкурентный уровень, что предопределило победу СССР в «войне моторов» против всей фашистской Европы.
Подавляющая часть городских и сельских тружеников, наконец-то, распробовав социализм, поняла, к каким материальным и духовным благам ведет строительство коммунизма. Ни в тамбовской области, ни на Кубани, ни в Средней Азии уже практически никого не нужно было уговаривать складывать оружие, вступать в колхозы или пользоваться услугами МТС. Как выяснилось на процессе 1938 года, правая оппозиция рассталась с надеждой на антисоветское выступление масс уже в 1936 году, и все надежды связывала с «верхушечным переворотом».
У большей части молодежи уже не вызывала никаких сомнений простая коммунистическая истина. Отныне развитие каждой личности будет зависеть, прежде всего, от темпов роста производительных сил всего общества, от роста производительности общественного труда, а не от интенсивности его личного труда. Рост благосостояния граждан будет происходить на фоне неуклонного сокращения продолжительности рабочего дня и рабочей недели, при стабильном номинале зарплаты, при бесплатном жилье, образовании, лечении и занятии спортом, при неуклонном снижении цен на всё и вся, при сокращении пенсионного возраста. Такая перспектива отчетливо открылась взору тружеников. Как писал Маяковский, «витрины разинув, стоят магазины, в витринах продукты, вина и фрукты, от мух кисея, сыры не засижены, цены - снижены…». Какими просроченными продуктами массового отравления при растущих ценах кормят современного избирателя, сегодня знает каждый.
В этой обстановке, как показала историческая практика, контрреволюция в СССР осталась, «как ни странно», лишь в форме заговорщичества: в ЦК ВКП(б) и в некоторых ЦК союзных республик, в органах НКВД, в руководстве профсоюзами, в кругах крупных военачальников и работников НКИД...
Пожалуй, ближе всех к объяснению природы таких заговорщиков подошел Достоевский в своих «Бесах», выведя целую галерею умственно неполноценных, психически травмированных, морально ущербных представителей среднего класса, обученных грамоте, но обуянных политическим бесовством, прежде всего потому, что ни в одной области, кроме как беспредметного ниспровергательства, они вообще не имели шансов, хотя бы на временное самоутверждение или, тем более, общественное признание. Неслучайно, что представительница именно подобного класса людей, известная «правозащитница» Алексеева, недалеко ушедшая от Новодворской, в своем интервью одной из газет, призналась, что, если к власти придет даже Немцов, Каспаров или Прохоров, то назавтра Алексеева вновь выйдет на площадь, и будет обличать новую власть, поскольку и та не может не зажраться. Такими были и Мария Спиридонова, и Троцкий, и Бухарин, и Ягода, и Тухачевский, и Ежов, и Хрущев, и Горбачев, и Ельцин. Болезненное позерство, мизантропия, отсутствие совести и созидательных начал - таковы основные черты характеров вечных партийных оппозиционеров.
Тем не менее, можно констатировать, что дело строительства коммунизма, авторитет большевистского крыла ВКП(б) в массе промышленных рабочих, в рядах студентов и школьников в 1936 году был уже столь реален, что обеспечил устойчивость социализму даже в условиях предательств со стороны «бесов» в руководстве ВКП(б), среди части военачальников, в условиях масштабных вредительских репрессий Ягоды и Ежова, в условиях нашествия фашизированной Европы.
Как известно, несколько ранее, рыночные демократии Италии, Германии пали под ударами внутреннего фашизма. Буржуазные демократии Австрии, Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Франции, Греции, Югославии молниеносно пали под ударами внешнего фашизма и сами фашизировались внутренне. Британская колониальная демократия висела на волоске. Советский строй, приняв на себя беспрецедентный по жестокости удар всего мирового фашизма, победил.

Каждая Конституция СССР - документ, всего лишь фиксирующий опыт партии по развитию прав, обязанностей и свобод граждан в условиях объективного и последовательного ослабления класса эксплуататоров, но недостаточного уровня развития производительных сил, чтобы перевести всю жизнь общества с правовой на научную основу. Легко заметить, что на основе организационных принципов, разработанных партией в сталинскую эпоху, отраженных в Конституции СССР, страна, вплоть до косыгинской реформы, демонстрировала самые высокие в истории человечества темпы развития, особенно в области художественной культуры, науки и технологии.
Казалось бы, достаточно прочитать «Манифест коммунистической партии», чтобы раз и навсегда уяснить, что диктатуры пролетариата просто не может быть без РУКОВОДЯЩЕЙ роли его авангарда, т.е. подлинно коммунистической партии. Как показала двухсотлетняя история, каким бы не был накал экономической борьбы пролетариата, она НЕ МОЖЕТ привести пролетариат к диктатуре. Диктатура рабочего класса возможна ровно в той мере, в какой пролетариат приобретает свой авангард, в лице носителей бескомпромиссно научных знаний. Именно поэтому, борясь за чистоту партийных рядов, за научную бескомпромиссность в партии, Ленин, одновременно, требовал от коммунистов научиться «до известной степени сливаться с массой».
А у Тюлькина с Поповым получается, что коммунистические свойства Советов формируются не ролью в них коммунистов, а, смешно подумать, местом формирования Советов. Дескать, вот если депутат выбран на макаронной фабрике, это надежно, а если по месту жительства, то зыбко. Странная «логика». Дескать, плохо работающего депутата из комиссии Верховного Совета СССР, например, по обороне, работники макаронной фабрики отзовут легко, а жильцы дома №8 этого сделать не смогут, особенно если в этом доме живет, например, начальник Генерального штаба.
Ленин убедительно доказал теоретически, а практика подтвердила, что Советы, организованные по производственному принципу, но возглавляемые меньшевиками, сторонниками «социалистического рынка», неизбежно превратятся в придаток буржуазного режима, что важен уровень наполненности Советов большевистским содержанием. Иной вопрос, что был период, когда концентрация коммунистов была выше на предприятиях, чем по месту жительства, и мобилизация рабочих на борьбу с белогвардейцами и интервентами происходила непосредственно на заводах. Естественно было, что и Советы формировались по этому принципу. Но в 36 году буржуазии ни по месту жительства, ни по месту работы уже, юридически, не было. Большая часть населения уже не ставила под сомнение целесообразность роли ВКП(б) в организации избирательных компаний, в контроле за качествами депутатов и за их деятельностью. Никогда, ни в одной стране рыночного мира, зажравшихся депутатов, казнокрадов, «партийную сволочь», не судили с такой с такой же строгостью и неизбежностью, как в СССР в 30-е годы.
Правильно, на наш взгляд, ответил на статью Тюлькина и Попова товарищ Маевский, из ВКПБ (украинской)2 , но… тоже цитатами и в значительном объеме. Правда, и к месту, и по делу.
Но почему тогда и в Украине за членами ВКПБ рабочие тоже не идут, как и за РКРП в РФ?
Вполне возможно, потому, что две современные партии с коммунистическими названиями, применяя цитаты одних и тех же классиков, доказывают... ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ вещи.
За кем из спорщиков прикажете идти современным пролетариям?
Могут спросить, а за группой «Прорыв» почему не идут массы? Во-первых, мы еще не партия, а, всего-навсего, небольшой, но сплоченный коллектив литераторов. Но, раз мы, уже скоро десять лет, устойчиво выпускаем журнал, и нас читает все большее количество людей, а ругает всё меньшее, то нас уже можно отнести к числу активно работающих, а не сотрясающих воздух на митингах. Во-вторых, мы немедленно преобразуемся в партию, как только, количество твердых проверенных, работающих вместе с нами марксистов, достигнет необходимого, запланированного нами уровня. Но качеством мы никогда не поступимся. А если мы этого минимума не достигнем, значит, объективно и мы еще не созрели как марксисты, на радость врагам. Но, в любом случае, мы не будем впрягать «телегу впереди лошади», выдавать желаемое за действительное и бежать в минюст регистрироваться.
Наш принцип: сначала, несколько десятков образованных, не боящихся черновой работы марксистов-ленинцев, проверенных в длительной, повседневной, результативной РАБОТЕ с людьми, а уж только потом можно начинать вести речь о строительстве партии.
Опыт всех партий, возникших после КПСС, показал, что принцип - «сначала - партия с коммунистическим названием, а потом, как-нибудь, образуется и полноценная коммунистическая партия» - не работает. Поэтому «Прорыв» и идет иным путем. Сначала приложим все необходимые и возможные усилия для создания прочного, научно состоятельного, многократно проверенного фундамента, а уж потом поведем дело строительства партии рабочего класса. Сразу и легко создаются лишь партии «слонов» и «ослов», «бандерлогов» и «хомячков».
Несмотря на то, что в ходе социологических опросов заметное большинство современных россиян, отчетливо демонстрируют свое положительное отношение к Сталину и Ленину, они понимают, что вожди физически мертвы, а люди, их цитирующие, конечно, хорошие, но своим пространным цитатничеством они демонстрируют лишь отсутствие в современных компартиях компетентных специалистов в области диаматики, умеющих идти, как этого требовал от потомков Ленин, непременно дальше, добиваться непременно большего.
Какой практичный сознательный рабочий, какой интеллигент с развитой совестью пойдет в партию, которой руководят люди, не способные доказывать истину творчески, самостоятельно, на современном материале, не прибегая по каждому поводу к обильному цитированию? И не идут, и не пойдут. Даже Петр I в XVIII веке уже требовал от своих современников выступать не по бумажке, «дабы дурь каждого видна была». А на дворе уже XXI век.
Начетничество и экономизм, пропагандируемые руководством РКРП и лично президентом Фонда Рабочей Академии, привели к предсказуемому результату. Современное рабочее движение в РФ заражено не только экономизмом, но и естественным его миазмом - самым оголтелым анархо-синдикализмом. Доказательством отрыва некоторых современных пролетарских хитрованов от марксизма вообще, и РКРП в особенности, является тупейший ультиматум, объявленный электромонтером 5-го разряда, неким С.Т., в адрес РКРП.

«Здравствуйте! - пишет электромонтер С.Т.- Я рабочий высокой квалификации электромонтер 5 го разряда. Скажите Ваша партия отдаст заводы и фабрики в собственность рабочего класса? Не в народную так как народ это не только рабочие, не государству так как государство это буржуазная машина угнетения и подавления.
Современные рабочие особенно рабочие предприятий минерально-сырьевой и энергетической отрасли являются профессионалами высокого уровня и способны сами вести хозяйственную деятельность без этих нахлебников олигархов и партийный бюрократический аппарат по типу Хрущевского СССР нам рабочим не нужен. ПРОГРАММА ВАШЕЙ ПАРТИИ ПРЕДПОЛАГАЕТ ОТДАТЬ ФАБРИКИ РАБОЧИМ? С.Т.» [орфография и пунктуация - С.Т.]

Вопрос, конечно, глупый, но поставлен (назовем автора, для удобства, Стасиком) ребром. Но РКРП на анархо-синдикализм политически незрелого пролетария отвечает, прежде всего, пролетарским... тредъюнионизмом. Оказывается, РКРП призывает всех «борющихся трудящихся объединяться вокруг рабочего класса и его партии», хотя строчкой выше автор ответа, Соловьев Олег, Секретарь ЦК РКРП по рабочему движению, сообщает Стасику о том, что партия пока ещё только борется за превращение пролетариата в борющийся класс, т.е. на самом деле, класса, с которым могли бы объединиться «борющиеся трудящиеся», еще НЕТ. Очень внятное приглашение, как в анекдоте: «Приходи на вечеринку. Спасибо, приду, а адрес? Да к чему все эти формальности, приходи просто так, без всякого адреса».
Мы не будем тратить журнальные страницы на цитирование ответа РКРП. Желающие легко найдут его в интернете. Мы хотим лишь обратить внимание читателей на то обстоятельство, к какому печальному итогу привела хвостистская политика руководства РКРП, его заигрывание с профсоюзами, фактическая пропаганда экономизма. И дело тут вовсе не в самом эгоистичном Стасике, и даже не в том, что в среде современных пролетариев он не одинок. Беда в том, что в современных компартиях за последние двадцать лет так и не подготовили пропагандистов, которые могли бы честно, грамотно, внятно разъяснить рабочим суть коммунистического учения и по данному вопросу.
Если бы такое письмо пришло в «Прорыв», мы не стали бы заигрывать с автором. Мы, как всегда, честно объяснили бы и Стасику, и читателям журнала, что, во-первых, он стоит сегодня на позиции отъявленного предателя интересов рабочего класса, а во-вторых, демонстрирует свое невежество, т.е. незнание того, что предприятия принадлежащие рабочим - это печальный и безрезультатный опыт пролетариев во многих развитых рыночных странах и, тем более, в бывшей социалистической Югославии, пребывающей ныне в полном ничтожестве, утратившей суверенитет и какое-либо значение в жизни Европы. Не раз и не два в истории, предприятия попадали в руки самонадеянных пролетариев и… быстро банкротились.
Если вчитаться в строки письма Стасика, то совершенно ясно, что автор жадноват и слегка трусоват. Иначе чем объяснить его подпись: «С.Т». Холодеет, видимо, от одной мысли, что вычислит хозяин и выкинет на улицу. Не поможет и страшно высокий разряд. Ясно также, что автор равнодушен к страданиям других людей, что ничего, кроме личной сытости и личного материального благополучия его не интересует. Но он правильно понимает, что таким «борцам», как сам Стасик, никто из олигархов заводы и фабрики не отдаст. Ни сегодня, ни завтра. Но Стасик же видит, как живет Прохоров, владеющий подобными предприятиями. Тоже хочется.
При этом Стасик краем уха слышал, что коммунисты за то, чтобы отобрать сырьевые предприятия у олигархов. А вдруг получится? Как это коммунисты собираются делать, Стасик не представляет и, судя по письму, участвовать не собирается. Но поскольку коммунистам это один раз уже удалось, то Стасик догадывается, что удастся и второй раз. А раз так, то можно попытаться заручиться её честным словом и, как только коммунисты отнимут предприятия у олигархов, они сразу передадут предприятия стасикам, а сами скромно отойдут в сторонку, безучастно наблюдая, как Стасик «со товарищи» банкротят свое предприятие. А главное, никто не имеет права просить у рабочих кушать. Ни дети, ни инвалиды, ни старики.
Но самое печальное, что у РКРП есть конкретный, драматичный и… безрезультатный опыт борьбы, например, за Выборгский ЦБК. Стасику, и ему подобным, давно и настойчиво нужно было объяснять, что такое анархо-синдикализм. Но за двадцать последних лет и КПРФ, и РКРП славно побездельничали на поле теоретической формы классовой борьбы, досыта наигрались в парламентаризм, экономизм, лейборизм, в сбор подписей. До коммунизма и формирования рабочего класса из имеющихся пролетариев всё руки не доходят.
Поэтому, к сожалению, и современные анархо-синдикалисты не понимают, что, если стасики не могут сами отнять заводы у олигархов, то коммунистам, которые знают, как и ради чего национализируется частная собственность на основные средства производства, нет никакой причины отдавать общенародное богатство в руки таких политически неграмотных мешочников, как Стасик. И нечего рассыпаться бисером перед мелкой буржуазией, которая спит и видит не рабочее братство в борьбе за всеобщее счастье, т.е. коммунизм, а себя в качестве богатого Буратино на поле чудес в стране дураков. Прежде чем с кем бы то ни было объединиться, нужно, сначала, научно объясниться.

Таким образом, диалектически формулируя мысль, можно сказать, что марксизму удалось обосновать теоретическое положение о гарантии поступательного развития коммунистических организаций и диктатуры рабочего класса, в то же время, этих теоретических положений, вскрытых объективных законов, оказалась недостаточно для индивидов, воспитанных и обученных в рамках вековых феодально-буржуазных традиций. Можно только сожалеть, что, по этой же причине, педагогическая общественность СССР фактически отвергла достижения педагогических систем Макаренко и Фрунзе по коммунистическому воспитанию молодежи. Практически вся система обучения и образования в СССР была построена буржуазно воспитанными педагогами средней и высшей школы на основе наиболее примитивных элементов педагогической системы Ушинского.
Тем не менее, бесспорно, что наиболее содержательный практический и теоретический вклад в дело развития мирового коммунистического движения в XX веке сделала ВКП(б)-КПСС ленинско-сталинского периода. В 50-е годы СССР ближе других народов планеты подошел к практике непосредственного строительства коммунизма. Этот опыт самый представительный, самый содержательный, самый динамичный, самый результативный. Его вполне достаточно, чтобы, подобно тому, как на примере одного лишь «классического английского капитализма» оказалось возможным открыть абсолютные экономические законы движения капиталистической формации вообще, сформулировать абсолютные законы развития коммунистической партии и коммунистической формации, исключающие преждевременный «сход с дистанции». Прочности сталинского социализма в СССР оказалось достаточно, чтобы выдержать целое десятилетие хрущевского примитивизма и еще двадцать лет брежневского застоя, удерживая, при этом, статус сверхдержавы, обладающей военно-стратегическим паритетом с НАТО.
Анализ истории КПСС позволяет сделать вывод, что эта история складывается из двух ветвей. Восходящей и нисходящей.
Наличие ВОСХОДЯЩЕЙ ветви в истории КПСС доказано неуклонным ростом авторитета и влияния большевиков в рабочем классе и крестьянстве, провалами многочисленных попыток силового воздействия на СССР с целью нанесения ему поражения, предпринятых олигархами всего мира. Оказалось, что даже совокупная военная сила Антанты и Германии с Польшей, всего дворянства и буржуазии России, совершенно недостаточно, чтобы свергнуть власть большевизированных Советов на самой начальной стадии их становления. В этот период ни экономическая блокада, ни подрывная и диверсионная деятельность дворян, интеллигентов, западных специалистов, ни растлевающее воздействие НЭП не принесли результатов, угодных мировому антикоммунизму.
Наличие ВОСХОДЯЩЕЙ ветви в истории КПСС доказано и победой СССР «в войне моторов» против объединенного европейского фашизма при многолетнем попустительстве фашизму со стороны демократических колониальных держав Запада.
До середины 60-х годов, т.е. до «косыгинской реформы», никто в мире не заикался о научном, образовательном и технологическом отставании СССР. До сих пор космические исследования в околоземном пространстве ведутся с использованием советских технологий 50-х годов, в то время как американская лунная и околоземная программы приказали долго жить, похоронив 16 астронавтов, т.е. 4 американских погибших астронавта приходится на одного погибшего советского космонавта. Сегодня космонавты всех стран доставляются на МКС при помощи, практически, советских ракет, хотя, по мере превращения России в рыночную страну, количество спутников, рухнувших в океан, закономерно растет.
Однако сам развал СССР и роспуск КПСС доказывает наличие НИСХОДЯЩЕЙ ветви в истории этой партии. А если ориентироваться на кондовые «экономические» показатели, то придется признать, что их систематическое и неуклонное снижение началось с хрущевской семилетки, приняло устойчивый характер с началом «косыгинской реформы» и переросло в обвал после избрания Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС, т.е. с момента инициированного им перевода экономики СССР на полный хозрасчет, что означало полную реставрацию капитализма и рынка в СССР со всеми вытекающими последствиями разрушительного характера.
Следовательно, подлежит уяснению то главное обстоятельство, которое было присуще партийной жизни КПСС на восходящей фазе, но в силу некоторых причин не оказывало решающего влияния на организационную внутрипартийную стратегию. Однако совершенно очевидно, что с ослаблением некоего фактора, игравшего роль политического иммунитета против оппортунизма на восходящей фазе, опухоль оппортунизма разрослась и превратилась в содержание партии.
Есть все основания утверждать, что к 1938 году ВКП(б) представляла собой единственную партию, в которой впервые на целый десяток лет укоренилась высочайшая степень централизма, основанного на торжестве научного подхода к решению всех проблем. В руководящих органах партии практически не осталось людей, сознательно и целенаправленно боровшихся за качественно иное содержание организационной политики. С точки зрения кадрового состава, партия начала действительно освобождаться от каких-либо организованных форм правого и левого уклона. Это обстоятельство сыграло решающую роль в обеспечении Победы Советского Народа в Великой Отечественной войне, в организации стремительного восстановления социалистического производства и систематического снижения цен. Без действительного централизма в управлении сложными общественными системами не может быть результативного действия.
Но практика доказала, что это единство носило временный характер и, как только скончался Сталин, руководящие органы партии вновь превратились в арену столкновения, упрощенно говоря, двух основных течений в партии. Внешне это выглядело как противоборство просталинского и антисталинского течений. На самом деле это было столкновение недостаточно компетентного и совершенно некомпетентного элемента в партии. Как это ни парадоксально на первый взгляд, но в ходе этого противоборства постепенно побеждало, чем дальше, тем больше, глубоко некомпетентное крыло внутри партии.
Каждый член КПСС, в свое время, твердо зазубрил, что главным организационным принципом партии является демократический централизм... Здесь-то и «зарыта собака».